Гибель богов [= Книга Хагена ] - Ник Перумов

Я усмехнулся. Всё шло, как и следовало ожидать, и даже слишком совпадало с предположениями. Хранимое Королевство — залог благополучия Магов; сокрушив мою Ночную Империю, они посвятили Королевство светлому Ямерту и поклялись, что нерушимо будет владычество Молодых Богов на земле и порукой тому — сие Королевство. Я не знал тогда, имела ли эта их клятва какие-то последствия, просто в Хранимом Королевстве Молодые Боги особенно почитались, и им поклонялись с неубывающим рвением. Наверное, думал я тогда, властителям Обетованного это приходилось по нраву…

«Они все смотрят на тебя!» — Мой Читающий Заклятья мысленно взвизгнул, если только можно так выразиться; впрочем, от него трудно было требовать большего — он всегда-то был трусоват, а пойти против Богов его соблазнило лишь моё обещание огромной награды…

Я пока ничего не чувствовал. Но вот стих ветер, завывавший в железных опорах флюгеров, на солнце стали быстро наползать тучи — но при этом они старательно огибали яростно-яркое светило, заполняя своими рыхлыми телами всё небо; вскоре голубизна аэра сменилась недобрым и пугающим видом — струи тёмно-серых, перевитых более светлыми прожилками косматых облаков заплясали в чудовищном танце над Хединсеем; а среди всего их неожиданного буйства спокойно и торжественно светило солнце, и ни одно облако не дерзало затенить его, словно Ямерт желал увидеть всё сам и в мельчайших подробностях.

«Открываются Ворота Верхних Миров, — сообщил Читающий Заклятья, тотчас добавив: — И Нижних тоже».

И это тоже не стало неожиданностью. Мои сородичи по Поколению пока не могли противопоставить мне ничего нового. Сейчас они по призыву Мерлина начинают вызывать своих зачарованных бойцов из разнообразных слоев Мира — бойцов, похожих на людей и совершенно непохожих, разумных и нет, вооружённых мечами, а также клыками, рогами и иными орудиями уничтожения. Убивающие взглядом, изрыгающие огонь, выдыхающие удушливый дым… Меня всегда удивляло, сколько же средств для самых тяжёлых и кровавых войн сумели заготовить Маги моего Поколения, всё время изо всех сил вопившие о вечном мире!

Итак, наше ожидание заканчивалось. Хаген уже рвался к Храму по широким улицам Столицы Видрира; Хрофт заходил в спину армии Хранимого Королевства и должен был встретить её не позднее вечера следующего дня; всё шло по Плану. Неужели я переоценил своих противников?

«Сколько Магов открывают Ворота Миров?» — спросил я у Читающего.

«Всего двое! — обескураженно ответил он. — Те, кто всегда вредил тебе».

Макран и Эстери, это понятно. А вот почему затихли все остальные? Мерлин так даже и смотреть на Хединсей перестал. И чем, во имя Лунного Зверя, занята сейчас Сигрлинн?

Ответ на этот вопрос пришёл тотчас — волшебница заговорила с моим Учеником.

Как ужаленный, я метнулся к модели Мира, но поздно. Я мог видеть их, мог слышать — но ничего не мог сделать. Сигрлинн окутала дом, в котором они встретились с Хагеном, непроницаемой для тонкого волшебства защитой. Да, моей новой мощью я мог бы превратить в пыль само здание — но только вместе с Хагеном. Слыша её искусную речь, я дрожал, как в лихорадке, и медленно, шаг за шагом стал ткать то чёрное, разрушительное колдовство, которое разом бы похоронило и моего Ученика, и его соблазнительницу… Изо всех сил я взывал к Хагену: продержись! Отбрось эту слабость, у тебя же в руках меч, которого страшатся даже Боги!

Не знаю, наверное, призыв всё-таки прорвался сквозь завесу чуждого колдовства — мой Ученик всё же взялся за оружие, в самую последнюю секунду, когда у меня уже почти погасла надежда.

Сигрлинн учла почти всё, огненный клинок был у неё наготове; она ошиблась лишь в одном: Голубой Меч черпал силы в отваге и ярости своих хозяев, и именно неистовство Хагена помогло мечу устоять. А дальше всё обернулось как нельзя удачнее: падая, моя былая возлюбленная принуждена была открыть Ворота в иной Мир — чтобы не разбить тело о камни; но удайся ей это, она вернулась бы назад спустя несколько минут. И я, пользуясь древним знанием чёрных подземных существ, встреченных мной в забытых всеми горных городах дальнего юга, стал открывать всё новые и новые двери перед телом Сигрлинн, проваливавшимся сквозь толщу Мировых слоев. Попутно я изо всех сил ускорял её падение, загоняя своего прекрасного врага всё глубже и глубже в самые дальние пределы, где над тканью Мира не властно само время, заставляя её растрачивать силы в безнадежных попытках удержаться… Она не знала противодействия этому колдовству.

Самые дальние, тёмные уголки моего сознания, где жили, схоронясь до времени, воспоминания о боли и отчаянии моих последних дней в Ночной Империи, вновь дали о себе знать, и возникла отчётливая мысль — разрушить её тело. Тогда она, став бесплотным духом, долгое время не сможет угрожать мне; однако рука моя дрогнула. Я не смог этого сделать, потому что вечны как горечь поражений, так и воспоминания о блаженстве: его познал я в Голубом Городе, и память о нём у меня уже никто и никогда не отнимет. Поэтому я всего лишь вытеснил Сигрлинн с поля боя; через день она, конечно же, выберется и из той бездны, куда я загнал её, но пока Хаген в относительной безопасности, если, конечно, не считать мощи противостоящего ему Храма. Что там говорила Сигрлинн насчёт его нерастраченных сил?

Как бы то ни было, мой Ученик стоял у самых ворот Цитадели Света — так помпезно именовали порой Храм в столице; а над Хединсеем тем временем быстро собиралась буря. Нижний край роящихся почерневших туч опускался всё ниже и уже почти достиг поверхности моря; между косматыми громадами то и дело вспыхивали ослепительно белые, отчего-то беззвучные молнии. Читающий видел, как из разверстых Ворот в наш Мир входит и входит чуждое воинство; и он чувствовал, как двое Магов быстро приближаются к моему острову.

И всё-таки почему их только двое? Мерлин всё ещё бездействует… это уже становится подозрительным. Что он там задумал? А что, если он готовит Астрального Вестника? Это очень сложное чародейство, если идти привычными путями, какими только и двигался всегда Глава Совета Поколения; коли так, то мои дела плохи, и нужно торопиться… Что ж, не будем ждать атаки; пошлём Макрану и его подруге первую нашу весточку!

Я закрыл глаза, заставил оглохнуть уши — и увидел исполинскую, сверкающую неописуемыми красками, великолепную и потрясающую Сферу Миров и крошечную искорку на ней — наши Миры, сперва едва заметную среди сотен и сотен прочих, но быстро увеличивавшуюся; и вот перед моими глазами уже не искорка, а жемчужно-серебристая совокупность крошечных полупрозрачных шаров, вложенных один в другой; а затем внутри появился ещё один огонёк — Луна. Я сосредоточился на ней. Мелькнули унылые безжизненные плоскогорья и хребты — и их сменила Луна Внутренняя, дивный ночной мир, исполненный красоты и тайн, и на длинном агатово-чёрном утесе, нависшем над серо-стальным морем, так похожим на наше северное, разлегся, растянулся длинным своим телом Лунный Зверь.

Его все называли только так, и никто не знал ни его происхождения, ни подлинного имени. Прародитель Магов, говорили одни. Правая рука Творца, шепотом передавали другие. Отпрыск того, о ком боялись и помыслить, — Великого Орлангура, а быть может, Демогоргона, его брата… Болтали много; правды не знал никто.